Андрей Кленин: «С карьерными возможностями российской молодежи повезло больше, чем западной»

— Андрей, управлять командой из 16 тысяч молодых людей — каково это?

— Сама мысль о том, что у меня в строю около 16 тысяч молодых ребят, делает меня моложе. За два с половиной года, что я работаю в розничной сети МТС, я определенно помолодел, стал себя лучше чувствовать, набрал хорошую физическую форму. Здесь столько задора, бодрости, движения, новинок, событий, которые заставляют дышать полной грудью и жить полной жизнью! Я помню себя на заре карьеры — всегда хотелось выглядеть старше, солиднее, носить костюмы, галстук... Сейчас я надеваю костюмы только по серьезным событиям: встречи с акционерами, с прессой... Наш стиль — casual. Никаких регламентов в одежде у нас нет и точно не будет. Для меня неважно, во что сотрудник одет, важно, что он делает, как себя проявляет. Галстук — символ формальных отношений, тратить свою жизнь на формальности уже не хочется.

— Какой средний возраст ваших сотрудников?

— В салонах — 23 года, в офисе — 26 лет, 31 год — средний возраст директоров.

— Если сравнить с Японией, где средний возраст топ-менеджеров крупных компаний близится к 60 годам...

— Надеюсь, наша компания уникальна в этом смысле. Можно учиться и быстро расти — какая еще компания предоставляет такие возможности даже на российском рынке? Не говоря уже про те же японские, где человек первые 30 лет работы ни на что не надеется (смеется). У нас все иначе, все динамичнее. Это накладывает отпечаток на многое, в том числе на культуру управления. Мое поведение и стиль общения с подчиненными должны строиться с учетом того факта, что это — молодые люди.

— Поэтому вы главный герой корпоративных роликов на YouTube, вдохновитель корпоративных мероприятий? Для вас это естественное состояние или все же исполнение роли?

— Мне всегда нравилась такая активность, и здесь я нашел себя. Сейчас моя работа и свободное время полностью переплелись.

— Помогает ли увлечение экстремальными видами спорта адаптироваться к хроническому напряжению?

— Занятие экстремальными видами спорта позволяет человеку чувствовать себя живым. Когда сталкиваешься с опасностью, начинаешь ценить жизнь и по-другому к ней относиться. Но опасность — не самоцель. Любой вид спорта базируется на строгом соблюдении процедур безопасности. Мне нравятся только те виды, в которых ситуация зависит от меня, от того, как я с ней справляюсь — все, что связано с долгими тренировками и упорной работой над собой, а на выходе выглядит эффектно и непринужденно. Больше всего мне нравится скайдайвинг.

— Но ведь здесь вы отнюдь не полноправный хозяин ситуации. А если парашют не раскрылся?

— Вероятность отказа техники в этом виде спорта составляет тысячные доли процента. Основной фактор — действия человека. Кроме того, я люблю командную работу, скоординированную деятельность профессионалов, направленную на достижение общей цели. Причем амбициозность этой цели возрастает экспоненциально с увеличением числа участников. Рекорд мира в скайдайвинге — группа из 400 человек — не побит уже шесть лет.

— Как вы подбирали команду для «затяжного прыжка» — управления розничной сетью МТС?

— У меня был редкий шанс самому набирать людей. После ухода команды «Связного» я оставил тех, кого посчитал нужным, и еще примерно 50% сотрудников было набрано с рынка. Проделали большую работу: объявили конкурс для каждой позиции и отобрали лучших.

— Вы сами стали гендиректором на основе конкурса. Жесткий был отбор? И почему решили бороться за эту должность?

— Претендентов было пятеро. Все мы прошли заочное тестирование, выполнили пять заданий в очной борьбе. Также оценивалась вся предыдущая история работы. Зачем мне это было нужно? Я видел возможность для развития розницы МТС — благодаря этому, собственно, и выиграл конкурс. А для себя видел возможности развития как менеджера. Здесь точно можно профессионально и личностно расти. И эти возможности есть у каждого сотрудника. Более того, мы осознанно их создаем: работают программы внутреннего и внешнего обучения, масштабные мотивационные программы.

— Слышала, что цель закончить Нью-Йоркскую бизнес-школу вы поставили перед собой еще в юности и упорно шли к ней.

— Да, это правда. Я получил диплом MBA в двух бизнес-школах: Лондонской и Колумбийской в Нью-Йорке.

Вначале я отучился в саратовском университете — показалось, мало. К математическому получил еще и экономическое образование — и все равно было ощущение, что те знания, которые нам дают, слишком академические, оторванные от жизни. Параллельно работал, занимался бизнесом, но хотелось получить практические бизнес-знания в системном виде. В России тогда бизнес-образования не существовало, а западное было недостижимым: 30–50 тысяч долларов и необходимость уехать на два года в Штаты. Но в 1998 году стартовала Президентская программа подготовки управленческих кадров, в ее рамках было три места от губернатора на учебу в Москве. Из ста кандидатов отобрали троих — и я отправился в столицу, в Высшую школу международного бизнеса. Приехал в кризис, когда доллар вырос в три раза, денег, которые мы взяли на год учебы, едва хватило, чтобы оплатить жилье за два месяца. Часть студентов тогда просто «отвалились». А для меня доучиться было делом принципа. После окончания программы была возможность пройти стажировку за границей. Так я попал в Чикаго, в компанию Motorola, где и понял, что нужно MBA. Но еще во время учебы в Москве я получил должность финансового директора кондитерской фабрики в Саратове. Какое там MBA! Мне в ту пору было 25 — надо было возвращать кредит доверия, нарабатывать репутацию, набираться опыта и, конечно, зарабатывать деньги на воплощение мечты. Спустя четыре года переехал из Саратова в Москву на позицию финансового директора компании «Патэрсон». И только в 2008-м у меня появилась возможность поступить в бизнес-школу.

— Сегодня вы по-прежнему уверены, что вам нужны были дипломы в таком количестве?

— Я понимал, зачем мне нужно MBA-образование. И донес это при поступлении до комиссии. Это важнее любых результатов тестирования — они заинтересованы не в том, чтобы дать вам диплом, а в том, чтобы вы стали красивой историей успеха для их будущих студентов. В моем случае это была история о том, как из финансового директора стать генеральным. Теперь я — красивая история, которую мои бизнес-школы могут продавать.

— Что сегодня нужно молодому человеку для «красивой истории»: ваша целеустремленность, везение, талант и знания, «нужные» родители?

— Везение не помешает, хотя, мне кажется, это вещь во многом приобретаемая: человек становится удачливым в силу своей активности. Стать в 25 лет финансовым директором, с одной стороны, — удача. Но в тот момент, кроме собственника бизнеса, который меня на это место поставил, в меня никто не верил. Первый год ушел только на доказательство того, что я могу быть финансовым директором.

Безусловно, нужно видеть цель и к ней идти. Очень важны действия, конкретные шаги. Несмотря на то, что при любом шаге, который ты делаешь из привычного состояния, первое время некомфортно. Большинство людей живет в комфорте и от этого никуда не двигается. А мы в компании часто говорим: лидерство без вызова невозможно.

— В каком возрасте вы определили свои карьерные ориентиры?

— Первый раз лет в 16 — протестный возраст, когда не хочется слушать родителей, а хочется самому определять свою судьбу. Тогда мне хотелось быть программистом, жить в Америке, работать в Microsoft или IBM, заниматься созданием сложных компьютерных систем. Я пошел по этому пути, создал свой бизнес, заработал первые деньги на своих программах, написал диссертацию. В 25 лет пересмотрел взгляды: понял, что добьюсь гораздо большего, если буду управлять работой других людей — проектирование больших программ требует работы целых коллективов, в одиночку не справиться. Занялся менеджментом. Тогда же понял, что развивающаяся российская экономика более перспективная, чем американская, где многие возможности уже закрыты, а у нас потенциал для бизнеса, для заработка гораздо выше. Сегодняшним нашим молодым ребятам повезло значительно больше, чем их сверстникам в Европе или Америке, потому что возможностей в России гораздо больше. Просто многие к этим возможностям относятся наплевательски: «Розничная сеть — что тут интересного, телефонами торговать!» А между тем, у нас есть примеры, когда люди за пару лет вырастали из продавца до замдиректора, до директора макрорегиона. В общем, я понял, что моя страна — Россия. Я люблю путешествовать, но с радостью возвращаюсь: здесь дом, семья, здесь родина.

Наконец, мнение о себе и работе, которое у меня есть сейчас, сформировалось года четыре назад. В 35 мне показалось, что я достиг всего, не понимал, чего хочу. И тут появилась розница МТС...

— Вы считаете себя везунчиком?

— Конечно. Только уточню: я не везунчик, я фартовый.

— В чем отличие?

— Везунчик пользуется удачей один, а фартовый делится удачей с другими.

— У вас остались друзья со студенческих времен? Как думаете, что они могут сказать о вас, сегодняшнем? Вы сильно изменились?

— У меня есть хороший друг, с которым мы вместе заканчивали университет, сейчас он вице-президент Bank of America в Нью-Йорке, живет в Штатах больше 15 лет. Мы поддерживаем отношения, не замечая, что между нами океан. Не скажу, что он изменился, и, думаю, я тоже не зазнался.

— С тех пор, как вы в бизнесе, что вы поняли о людях?

— Раньше я думал, что люди созданы для того, чтобы помогать мне добиваться моих целей — вопрос только в том, чтобы найти правильных людей. Сейчас я понимаю, что у каждого человека есть свои интересы, осознанно или нет, он реализует их, и мои цели его волнуют значительно меньше, если он вообще о них знает. И моя задача как руководителя — понять, что человеком движет. Если этого понимания нет, можно пребывать в иллюзии, что ты им управляешь, но на самом деле это не так.

— Вы ведете ЖЖ?

— Иногда я пишу короткие сообщения в Twitter. Но значительно больше пишу в нашей корпоративной соцсети «МТС Лайф». Сегодня к ней подключено уже около 12 000 человек. Мы считаем это очень важным внедрением, ведь скорость действий компании на рынке определяется скоростью действий ее сотрудников. Поскольку эти действия должны быть скоординированы, то второй фактор успеха — скорость коммуникаций, поэтому соцсети во всем мире оценены как эффективный инструмент. Его нельзя применять как достаточный, но как необходимый — точно нужно. Быстрое обсуждение идеи, массовая коммуникация — тут корпоративная соцсеть лучший способ.

— Сейчас много говорят о том, что современная молодежь «не такая». Какая она?

— Она классная. Мне кажется, так говорят люди, которые уже сами немолоды или хотят казаться немолодыми. В молодости у человека меньше опыта, и это дает ему шанс не бояться совершать ошибки. Это то, чего не хватает многим моим ровесникам, слишком опасающимся действовать. В молодости я был очень взрослым. Сейчас пытаюсь от этого уйти и чувствовать себя более открытым, незашоренным, видящим шире. Заранее закрывая для себя возможности, не попробовав их, человек многого лишает и себя, и своих близких, и бизнес. Будьте смелее и настойчивее, не бойтесь ставить себе высокую планку — и вы обязательно добьетесь успеха в жизни, в карьере, в любви.